Неточные совпадения
Тотчас же мысли о доме, о
муже, о сыне и
заботы предстоящего дня и следующих обступили ее.
В женском вопросе он был на стороне крайних сторонников полной свободы женщин и в особенности их права на труд, но жил с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною жизнью, и устроил жизнь своей жены так, что она ничего не делала и не могла делать, кроме общей с
мужем заботы, как получше и повеселее провести время.
— А! — сказала она, как бы удивленная. — Я очень рада, что вы дома. Вы никуда не показываетесь, и я не видала вас со времени болезни Анны. Я всё слышала — ваши
заботы. Да, вы удивительный
муж! — сказала она с значительным и ласковым видом, как бы жалуя его орденом великодушия за его поступок с женой.
Все вопросы, сомнения, вся лихорадка жизни уходила бы на
заботы по хозяйству, на ожидания праздников, гостей, семейных съездов, на родины, крестины, в апатию и сон
мужа!
После «тумана» наставало светлое утро, с
заботами матери, хозяйки; там манил к себе цветник и поле, там кабинет
мужа. Только не с беззаботным самонаслаждением играла она жизнью, а с затаенной и бодрой мыслью жила она, готовилась, ждала…
Странен человек! Чем счастье ее было полнее, тем она становилась задумчивее и даже… боязливее. Она стала строго замечать за собой и уловила, что ее смущала эта тишина жизни, ее остановка на минутах счастья. Она насильственно стряхивала с души эту задумчивость и ускоряла жизненные шаги, лихорадочно искала шума, движения,
забот, просилась с
мужем в город, пробовала заглянуть в свет, в люди, но ненадолго.
— Сам я не умею, — продолжал Леонтий, — известно,
муж — она любит, я люблю, мы любим… Это спряжение мне и в гимназии надоело. Вся ее любовь — все ее
заботы, жизнь — все мое…
Теперь у нее оставались только братья и, главное, княжна. Княжна, с которой она почти не расставалась во всю жизнь, еще больше приблизила ее к себе после смерти
мужа. Она не распоряжалась ничем в доме. Княгиня самодержавно управляла всем и притесняла старушку под предлогом
забот и внимания.
Серафима слушала
мужа только из вежливости. В делах она попрежнему ничего не понимала. Да и
муж как-то не умел с нею разговаривать. Вот, другое дело, приедет Карл Карлыч, тот все умеет понятно рассказать. Он вот и жене все наряды покупает и даже в шляпах знает больше толку, чем любая настоящая дама. Сестра Евлампия никакой
заботы не знает с
мужем, даром, что немец, и щеголяет напропалую.
Первой вечер по свадьбе и следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными
заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему
мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом с гостями, то бы холопей за оной не сажал.
Марья Дмитриевна, в сущности, не много больше
мужа занималась Лизой, хотя она и хвасталась перед Лаврецким, что одна воспитала детей своих: она одевала ее, как куколку, при гостях гладила ее по головке и называла в глаза умницей и душкой — и только: ленивую барыню утомляла всякая постоянная
забота.
Между тем и Арина Прохоровна находилась тоже в некоторой
заботе: она уже узнала от своего
мужа о ночном подвиге в Скворешниках.
Не говорят ли благоразумные люди, удерживая молодых людей от женитьбы: «Жена-то ведь не лапоть, с ноги не сбросишь!» И в общем мнении самая главная разница жены от лаптя в том и состоит, что она приносит с собою целую обузу
забот, от которых
муж не может избавиться, тогда как лапоть дает только удобство, а если неудобен будет, то легко может быть сброшен…
Средством для этого она избрала едва ли не самое лучшее из всех средств — именно усиленную деятельность. Тотчас же после поминовения усопшего бабушка принялась самым энергическим образом за распорядки, в которых, нимало друг другу не мешая, шли и хозяйственные мероприятия и планы, и
заботы о памяти
мужа и об очистке всех его нравственных долгов.
Она осталась навсегда доброю матерью и хорошею хозяйкою, но с летами после
мужа значительно располнела; горе и
заботы провели у нее по лбу две глубокие морщины; а торговые столкновения и расчеты приучили ее лицо к несколько суровому, так сказать суходольному выражению, которое замечается почти у всех женщин, поставленных в необходимость лично вести дела не женского хозяйства.
В своем уединении, посреди хозяйственных
забот, даже в минуты брани и укоров
мужа, она думала и мечтала об Эльчанинове.
Здесь я должен заметить, что при этих размышлениях Павлу, несмотря на всю его неопытность в практической жизни, невольно пришло в голову: отчего Владимир Андреич сам ничего не дал за дочерью, почему все
заботы складывает на него, а в то же время решительно не оценивает ни его благородства, ни его любви к Юлии; что Владимиру Андреичу следовало бы прежде внушить дочери, чтобы она любила и уважала
мужа, а потом уж и от него требовать строгого и предусмотрительного исполнения обязанностей семьянина.
Она не думала, не рассуждала, но, вспоминая свою прежнюю жизнь в подвале, в тесном кругу
забот о
муже и хозяйстве, невольно сравнивала прошлое с настоящим, и мрачные картины подвального существования постепенно отходили всё далее и далее от неё. Барачное начальство полюбило её за сметливость и уменье работать, все относились к ней ласково, в ней видели человека, это было ново для неё, оживляло её…
Ольга Петровна. Разве
забота может помешать понять газету?.. Тут непременно должно быть что-нибудь более серьезное, и вообразите мое положение теперь: с одной стороны, отец в таком нехорошем состоянии здоровья, а с другой —
муж, который тоже бесится, выходит из себя. «Раз, говорит, можно перенести клевету, два, три; но переносить ее всю жизнь не хватит никакого человеческого терпения!» И я ожидаю, что он в одну из бешеных минут своих пойдет и подаст в отставку.
Боязливая попечительность о соблюдении нравственности, похожая на
заботу жены Платона Михайлыча о здоровье своего
мужа в «Горе от ума», — все больше и больше овладевала Пушкиным в последние годы жизни.
Супружество считала она неразлучным с
заботами по хозяйству, со своенравием
мужа, а при случае даже с неправдой, гневом и злобой.
Думы о
муже,
заботы о детях, домашние хлопоты по хозяйству изведут вон из памяти воспоминанья о Луповицах.
Жена Колышкина была дома. Только воротилась она от вятских сродников, где часто и подолгу гащивала. Впервые еще увиделась с ней Аграфена Петровна. Не больше получаса поговорили они и стали старыми знакомыми, давнишними подругами… Хорошие люди скоро сходятся, а у них у обеих — у Марфы Михайловны и Аграфены Петровны — одни
заботы, одни попеченья:
мужа успокоить, деток разуму научить, хозяйством управить да бедному по силе помощь подать.
Горданов по этому поводу заявил мысль, что надо тут же кончить и с Бодростиным, но две смерти разом имели большое неудобство: Глафира признала это невозможным и направила дело иначе: она умолила
мужа подождать и не возмущать теперь души ее
заботами о состоянии.
Форова нетерпеливо сердилась на эти отзывы, но потом перестала обращать на них внимание и зато еще более усердно занималась шпионством за племянницей и
заботой, дабы вместо форменного союза ее с
мужем между ними возник крепкий союз сердечный.
Детей у ней не было! Обуза — дети, а без них какая тоска, как она копается в самой себе… Тогда — кровная живая цель, не нужно изводиться в едкой и себялюбивой
заботе о том, как бы
мужа вывести на дворянскую дорогу, тревожиться всякой ничтожной газетной статейкой.
При этом шут не перестает вставлять свои несмешные шутки. Приходит
муж Гонерилы, хочет успокоить Лира, но Лир проклинает Гонерилу, призывая на нее или бесплодие, или рождение такого урода-ребенка, который отплатил бы ей насмешкой и презрением за ее материнские
заботы и этим показал бы ей весь ужас и боль, причиняемую детской неблагодарностью.
Сложное управление домом и хозяйством, оберегание покоя и удобств великого своего
мужа,
заботы и хлопоты о детях.
И, сколько мне известно,
заботы его увенчиваются благоприятным успехом: государыня назначает правителем Малороссии
мужа, который умом и другими душевными качествами упрочит внутренно благоденствие этой страны и вместе мечом будет уметь охранять его спокойствие от нашествия опасного соседа.
Да, навсегда, несмотря на все пособия искуснейших врачей столицы, куда несчастный
муж отвез ее, несмотря на все попечения и
заботы, которым усердно посвятил себя.
Андрей Андреевич поручил жене заботиться о нем, как о сыне, так что Елизавета Андреевна мыла зачастую обоих ребят в одном корыте, хотя подчас это свое слепое повиновение
мужу вымещала на дворовом мальчишке и ему весьма часто приходилось переносить довольно чувствительные щипки барыни, которая, по воле
мужа, должна была разделять для чужого ребенка материнские
заботы.
Кроме
забот о
муже, Екатерина Петровна посвятила всю свою жизнь молитве и благотворительности, и в этих подвигах веры и добрых дел, предписанных Евангелием, нашла, наконец, успокоение душе и сердцу.
Вся отдавшаяся своему ребенку, проводившая у его колыбели дни и часть ночей, она, естественно, стала почти чужой для
мужа, на которого эта написанная на лице молодой женщины постоянная
забота о своей малютке действовала угнетающим образом. Он чувствовал, что отныне она не принадлежит ему всецело, он шел далее — он был уверен, что даже в то время, когда он держал ее в своих объятиях, она думала не о нем, а своей дочери.
Каким же образом очутилась в этом мирке Маргарита Николаевна Строева, сошедшаяся, судя по последнему письму ее к Савину, со своим несчастным влюбленным в нее
мужем, и намеревавшаяся
заботой о нем и исполнением долга честной жены искупить свою вину перед Богом и людьми?
Исполнив круг дневной работы
Свободный
муж домой спешит;
Невинно сердце, без
заботы,
В объятиях супружних спит;
Не господа рукой надменна,
Ему для казни подаренна,
Невинных жертв чтоб размножал;
Любовию вождаем нежной,
На сердце брак воздвиг надежной,
Помощницу себе избрал.
От всех этих
забот она не отказывалась, но
муж давно уже начал заниматься и домовым хозяйством, еще в деревне. Она стала болезненна, после того как сама выкормила детей, и сына Сережу, и дочь Лили. Вести хозяйство было ей иногда в тягость. Он это заметил и устранил ее.
В это время все было не по ней: и ласки
мужа, и приветы друзей его, и хозяйственные
заботы; как будто божий мир становился ей тесен, как будто она рвалась куда-то, но с отвращением, с крайним насилием самой себе и словно по некоторому непреодолимому влечению.
Видя это и, как говорила Степанида Васильевна, „любя своего
мужа“, она стала прилагать всякие
заботы, чтобы он „от нее не удалялся“ и чтобы ему и при ней „жить было не скучно“.
Тении это с одной стороны было приятно, потому что, принося пищу
мужу, она могла его видеть и после с ним оставаться до вечера, но зато надо было добывать ему пищу, а это возлагало на Тению
заботы, которые были для нее очень затруднительны.
Всегда прежде деятельная и заботливая, она теперь, предоставив все свои
заботы Лудвике, сидела часами без дела, молча глядя на то, что попадалось под глаза, а то вдруг вскакивала и убегала в свою каморку и там, не отвечая на утешения
мужа и Лудвики, тихо плакала, только качая головой, прося их уйти и оставить ее одну.